| |
ДЖОН ХАЙ
Солдат и его госпожа
Я гуляю по лесу, свет движется навстречу мне.
Тени растут, я не понимаю знаков различий этих
Тени растут, я не врубаюсь в знаки различий этих дивизий.
"Правда, как слепые огни" —
говорит женщина с пылающими Ведрами.
Я устремляюсь за ее грудью.
Солдат отдает честь из-за дерева.
Небо дрожит как осколки головоломки.
В руке моей камень, и я готов его швырнуть.
Мальчики вытанцовывают из тела женщины, как тысячи фитилей.
Подносимых к пушке, дотрагиваюсь до мизерных пузырьков света.
Я протягиваю к ней палец, но солдат вскрикивает и прицеливается из винтовки.
Меня поражает, что он может сделать это, и я говорю ему об этом.
Мне приходит в голову, что они могут быть любовниками.
Но бывают моменты, когда ни мужчина ни женщина не скажет об этом.
Я завязываю беседу с этим партизаном, убалтываю эту женщину: ничего себе! мои икры торчат вверх обьятые пламенем.
Смерть проходит рядом, как козел и требует сигарету. Я оглядываюсь на него и вру: "Нет сигарет". Моя возлюбленная отталкивает меня и я вижу, как я выпадаю из самого себя.
Перевод А.Еременко
Как я видел ее
Слушай, папа. Ворованный свет, движение. Ее тело,
загнанное В высокую траву, жасмин. Я прикоснулся
к ее Рокам и ощутил землю в ладонях, голодный.
Это похоже на дрожь пламени в дубовых поленьях.
Нет, даже не так. Она вся из н и к о г д а.
Никогда не переплыть ее вод
Никогда не увидеть мир, омывающий ее изнутри.
Я рвался умереть внутри нее.
Илистое пение наших тел, резонатор,
выдающий индульгенции рыбе, волне.
Я думал, что слышу этот голос в бормотании воды —
возьми свои сны, рассеянные, как безымянные надгробья,
потрогай, поймай этот вздох. Не реки, нет,
и, может быть, не ее. Прошлое держит себя за руки.
Будущее — результат переработки всего, что наэлектризовано ее взглядом.
Мне мерещится млечный сок. отзвук детства.
Собаки близко и мы с Исусиком скользим через забор
и бегом всю дорогу. Болото. Марлевый рот. Кустарник.
Она мне напомнила. Темный берег ее плеча, как топкая насыпь,
и нет за ней пространства, куда можно убежать.
Когда она замкнула ноги у меня на поясе,
я только хотел умереть, и пусть бы ветер унес наши тени.
Перевод Н.Искренко
После воды
Джимми, где я смогу найти тебя сегодня вечером, чтоб дышать сквозь твою смерть.
Она сказала: я была неправа насчет смерти, но однажды внутри у нее
я увидел свои отдельные жизни, разложенные на некий ряд ритуальных прогулок, древних, как культура, которую ты знаешь, которая перемалывает сама себя.
Со временем меня охватило желание пробить этот коридор, уходящий внутрь нее, изящно изваянную конструкцию,
абстрактное, как фантом революции, хотя и заключенное в конверт анатомии.
Истощение, не знающее чувства голода, но между странниками, тобой и мной, была только рассеивающаяся тишина.
Большинство из нас никогда не рождались, но мы слышали различные голоса — как ты однажды сказала,
жизнь на этом торге — это анилиновый краситель предназначенный для обмена туземцами.
Было ли это твоим голосом, истекающим цветом, как кровью, как в туманные вечера нашей юности,
мы возникали на углах улиц, живые привидения. Мы развернуты спиной ко всему, кроме смерти.
|
|
