Егор МИРНЫЙ
ТВОРЧЕСТВО ТИШИНЫ И ПОКОЯ
Приехавшие за тишиной и покоем были видны издалека. Участники были вооружены женами (1), детьми (2), лыжами (4). И хоть возлияния начались сразу по отправлении поезда, имели они достаточно умеренный характер, и участники, встреченные на перроне недоумевающим А. Голубевым, выглядели свежо и интеллигентно. Энергии, нерастраченной на водку, оказалось даже достаточно, чтоб приступить еще до расселения по номерам турбазы "Хвойной" к составлению программы, которую без набившей оскомину иронии можно назвать культурной. Она такова: Художественная самодеятельность (невербальные жанры): Я и мое окружение: Религиозная/антирелигиозная поэзия; Проза здорового образа жизни; Водные процедуры (стихии льда, снега, воды и пара); Стихи при луне; Организаторами были также предусмотрены: посещение праздничной литургии и поездка в Талашкино для изучения народных промыслов.
Надо сказать, что едва ли не все из задуманного было воплощено. Однако, Присутствовал от-
тенок, я бы назвал его лимонов-щиной. Слезоточивая любовь с дракой и размахиванием гениталиями. (Что не следует понимать буквально. Ни Капкиным, ни кем другим член показан публике не был).
Уже в первый день организаторы намекнули, что покоя им и в Смоленске достаточно. А. Голубев, зажавший обещанную тройку с бубенцами, педалировал карнавальную сторону христианского праздника, понимаемую как сублимированное паталогиче-ское. И хоть участники были возвращены на землю здравыми замечаниями А. Седова, зерна упали в почву и то и дело прорастали в неожиданных местах, внося-таки элемент непредсказуемости. На многих участников произвело большое впечатление чтение Евангелия отроком Кириллом Тучковым под художественный свист А.Ткаченко ("Шербурские зонтики"). Вновь активен был Тиль, самыми запоминающимися были музыкально-пластическая композиция "Прибытие поезда и не вполнеудавшееся удушение фотографа "Гумфонда" Ю. Даньшина шарфом.
В связи с последним вспоминается яркий проект Бонифация-Седова "Рождественская елка": предлагалось сделать конференцию вехой в истории отечественного авангарда посредством коллективного самоубийства, претворения участников ее в елочные игрушки. Обсуждались и компромиссные. имитационные варианты, но так или иначе технические трудности — отсутсвие мыла и веревок — преодолеть не удалось. В рамках "Поэзии воды и пара" не было осуществлено заявленное купание в проруби поэта и художника Светланы Литвак. Профилактическая акция Н. Байтова "Спиритический сеанс. Дух Фридриха Барбароссы" была профанирована очевидной неготовностью публики к профанации.
Кульминацией стала "Поэзия при луне" с гениальным дизайном П. Митюшёва. при помощи баночек из-под творога и свечей превратившего окрестности коттеджа в зимнюю посадочную площадку для НЛО. Впечатление оказалось столь сильным, что при последующей двухчасовой читке любовной лирики почти обошлось без характерных теперь для этого жанра мата и жеребятины.
Здесь выступили практически все участники. И на достаточно высоком уровне. Н.Искренко читала здесь только прозу, как прозаик выступил Митюшёв, И.Левшин читал только
стихи про любовь. Смоляне (А.Голубев и Э.Кулемин) читали стихи и рассказывали о смоленской школе авангарда, не забывая отсутствующего отца ее, работающего сельским учителем О.Разумовского. Читал по памяти стихи и главный редактор грядущего журнала "НЮ" А.Тка-ченко. Наибольшим успехом пользовался, кажется, Николай Байтов, столь редко появляющийся в последнее время на публике.
Ему и принадлежала гнилая идея продолжения праздника у отдыхающих в соседнем корпусе офицеров сов. армии. Те, впрочем, оказались разумней, чем ожидалось, и лишь молодой прапор составил компанию подгулявшим поэтам, о чем вскоре горько пожалел. Выложившиеся на полуночных чтениях поэты оказались не способны к сопротивлению и сдались с потрохами на волю победившей алкогольной стихии. Намеченный на следующий день семинар "Проза здорового образа жизни" был отменен как нестерпимо циничный в данном контексте.
Поэтому особенно приятно упомянуть И. Семенову, В. Старикова, П. Капкина, Н. Байтова и И. Левшина, нашедших силы посетить усадьбу Тенишевых; отца исына Тучковых, супругов Митюшёвых, А. Кузнецова-Искренко, А. Воркунова и тех же Капкина, Левшина, Байтова — исполосовавших лыжами трудные километры лесов Смоленщины.
Света ЛИТВАК
ЛИЧНЫЕ ВПЕЧАТЛЕНИЯ
Что нужно человеку, здоровому и телом и духом?
Прежде всего поесть, подкрепиться и заморить червячка после двухчасовой разминки на снежной тропе.
Утомительной и насыщенной была программа семинара "Поэзия тишины и покоя". Помолимся же Господу вместе со мной, братья и сестры по турбазе "Хвойной"!
Именно глубоко религиозное чувство заставило меня сбросить золотые оковы столичной суеты и погрузиться в мир поэзии и прозы здорового образа жизни.
Всенощные бдения и утренние молитвы, целование иконы и рождественские подарки,
евангельские чтения, час рели-гиозной поэзии, очищение в проруби, да и перечислишь ли всё, что преподнесло нам Рождество 1993 г. под городом Смоленском. Не покинь же меня и далее, Господи, как и в эту светлую минуту моей жизни!
Приятно после утренней зарядки и прогулки по лесу встать на лыжи, чтобы к вечеру с новыми силами участвовать в зимних играх и забавах. Например, лепить снежных баб. Даже Николай Байтов не удержался от восклицания: — Я даже и не подозревал, что на свете бывают такие интересные бабы!
Не всегда, правда, шалости на снегу кончались благополучно. Однажды при сшибании со-
сулек с карниза фанерного домика одна из них, длиной в 1 метр, упала мне прямо в рот и разбилась вдребезги.
А сколько новых друзей, впечатлений, стихов, сколько ПРОЗЫ! И разве забудешь прощальные слова Пети Капкина: — Света, мы с тобою братья!
Через сутки после приезда в Москву, очнувшись от здорового крепкого сна на чужой квартире, я была готова к продолжению оздоровительных мероприятий в стационарных условиях.
И я усердно молилась, и Господь даровал мне радость вскоре увидеть и моих родных и близких.
***
Вообще-то меня туда никто не звал. Я поехала, потому что свободные места остались.
Поезд в Смоленск отправлялся поздно вечером с Белорусского.
Рано утром на станции в Смоленске нас встретил организатор всего этого, Александр Голубев. Взгляд его блуждал, искал кого-то...
Еще в поезде Нина Искренко составила план мероприятий. Вся конференция вообще называлась “За здоровый образ жизни. Некоторые взяли с собой лыжи. Остальные могли получить их на базе. Кстати, совсем забыла сказать (т.е. написать), что конференция проходила на турбазе "Хвойная" близ Смоленска. Нас окружали сосны и ели, вобщем лес. На снегу валялись шишки. В тёплой комнате шишки распускались и становились похожими на ёжиков. Хищных и других зверей не было, многие потому совершали по лесу лыжные прогулки.
Началась конференция с Рождества. Кто-то нашёл в сугробе маленькую ёлочку. Мы её нарядили как могли, развесили на веточках: часы, бумажного волка и проч. Как украсили стены, я уже не помню. Выступил дуэт Нина Искренко и Света Литвак.
Александр Ткаченко усладил слух собравшихся художественным свистом.
Бонифаций прочёл стихотворение "Я нацистский преступник". Тиль изображал паровоз. Кот Тиля (или кошка, не знаю)тёрся (а может быть, и тёрлась) об мою ногу.
Кстати, в Смоленске я познакомилась с замечательным артистом, музыкантом и поэтом, Тилем. Было это так. Я и Светлана Литвак. проснувшись, выползли (ну, может Светочка вышла, а я так выползла) в поисках столовой. На выходе нам повстречался поэт Бонифаций с каким-то молодым человеком. Этот неизвестный юноша шёл впереди нас и играл на флейте. Мне бросились в глаза его башмаки, стоптанные до крайности. Где-то я уже видела такие. Ах. да это жеТиль!
— Здравствуйте, Тиль!
Говорят,сейчас у него новые башмаки. Говорят, бабушка купила.
Но я отвлеклась. Вобщем, значит, в рождественскую ночь мы дивились талантам разных людей.
Потом гадали по текстам, которые Нина Искренко собрала накануне. У меня с собой ничего не оказалось, и я по этому случаю сочинила следую-щий"текст". Вот он. Можете почитать:
"Я пить хочу и тосковать
Вино по рюмкам разливать
Гадать по пламю на свече
Рыдать у друга на плече
Хихикать, хныкать и ласкать
Свою холодную кровать.”
Говорят, кому-то из детей попалась первая строчка. Я в это время спала. А когда проснулась и вышла в холл, встретила там ряженых. Тетю в косынке с синяком под глазом и ещё кого-то, уже не помню кого. Погода стояла чудесная. Впрочем, я видела из окна лёгкую поземку. Пошли провожать ряженых.
Утром писали друг другу
анонимные записочки. Кто-то просил у кого-то капельку нежности, все друг друга поздравляли. мужчины выражали восхищение и любовь немногочисленным дамам, шутили и проч.
Днем были чтения на религиозную тему. Продолжались они не долго. Состоялась презентация картины из фантиков Светы Литвак. Я хотела сказать (или написать), что фантики, конечно, принадлежали Свете и картину нарисовала (или написала), т. е. склеила, она. Кроме фантиков на картине много
всяких разных слов, имен и фамилий. Их можно поцеловать. И целовали, кто хотел. Поэтому произведение сочли религиозным. А вот стишок Бонифация:
***
Плоть
Крест
Христа
С креста
Господь
Воскрес
Спас
Нас
В этот же день состоялись чтения "Моё окружение" или "Я и моё окружение". В общем, каждый художественно докладывал свои впечатления о ближних. Николай Байтов читал рассказ про жену. Очень, видать, деловая дама. А муж. конечно, флегматичный такой...поэт. Захотелось написать контр-рассказ про мужа. Нина Искренко читала про Лысого и Вермишель.
Самыми романтичными были лунные чтения.
Нас пригласили сойти вниз. Спустившись,мы посмотрели в окно и увидели живописную картину. Там, на турбазе "Хвойная",во всех окнах живописные картины. А эта была вообще...
Луна, звезды, лес, проч. И кроме всего этого — в снегу лунки, а в лунках свечи. Это сделал Павел Митюшёв. По узкой тропинке литераторы вереницей потянулись к лунной поляне. Каждый занял место у своей лунки. Нина Искренко прочла свое стихотворение и перепрыгнула через лунку. Паша Митюшёв прочёл стихотворение и упал. Бонифаций прочёл:
"Луна
Полна."
Воркунов читал любовное.
Даже я прочла стихотворение, но уже в доме:
Вы горевали о разврате
И толковали о душе.
Меня не видели вы, кстагти.
Теперь не вспомните уже
Хозяйку комнаты убогой
Жёлто-зелёный тонкий свет
Заглядывает в окна эти
Невидим он моим соседям
Весны растаял силуэт.
В Москву приехали рано утром. Метро ещё не работало, все пошли к памятнику Пушкину. На этом конференция окончилась.
Вот люди говорят, что это не конференция была вовсе, а семинар под названием "Поэзия тишины и покоя". Вот оно как.
Ира Семёнова
|
