| |
Игорь ЛОБУНЕЦ
Кто не знает Игоря Лобунца — радиожурналиста с "Эха Москвы" — человека, похожего одновременно на Николая Васильевича Гоголя и Дон Кихота Ламанчиского. Так вот, оказывается, он еще и сказки пишет.
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ КРАСНОЙ ШАПОЧКИ
В некотором царстве, в некотором государстве жила-была однажды на свете бабушка. И была она такая маленькая и худенькая, что у каждого, кто только ее ни встречал, просто слезы на глазах от жалости выступали. Бывалоча выйдет это она на крылечко передохнуть — и всяк, кто мимо идет, глянет на нее, и сразу плакать начинает — ну, просто навзрыд. Так что ежели какой посторонний случайно там в тот момент оказывался, то просто диву давался: куда ни глянь — цельная улица плачущих людей! Он, конечно, расспрашивать начинает: в чем дело, мол, товарищи, что случилось? А его просто подведут, да и бабушку покажут; глядишь — он и сам уже ревет, слезы по щекам размазывает.
А у этой бабушки внучка была — Красная Шапочка. И была эта Красная Шапочка, наоборот, большая и толстая. И была она такая большая и такая толстая, что даже уже просто не могла двигаться и все время лежала. А чтобы быть такой большой и толстой, ей нужно было постоянно есть. Вот и заставляла она бедную бабушку цельный день еду готовить и ей домой носить. А нести нужно было далеко — потому как не хотела жестокая Красная Шапочка бабушке у себя комнату давать, и готовить в своем доме не позволяла, чтобы кухней не пахло.
Ну вот, напекла как-то бабушка Красной Шапочке пирожков — и в дорогу отправилась. Вот идет себе бабушка дорогой длинною, землей целинною — через поле, через лес. Вдруг слышит — в кустах вроде как что-то затрещало треском подозрительным. Испугалась бабушка, остановилась — и действительно: раздвигаются кусты и с ужасным ревом — ррррррррр — выскакивает оттудова серый страшный волк. Выскочил он и хотел уже на бабушку броситься — да только глянул на нее, и как увидал — так и расплакался.
Удивилась тут бабушка:
— Чего ж ты плачешь, серенький? — говорит добросердечная, — Видать, голодненький? Дала б я тебе пирожка, родной ты мой, да не могу, я их для внучки Красной Шапочки напекла, а если я тебя угощу, горемычный ты мой, она ж меня живьем съест — вместе с очками и какашками.
Возмутился серый волк, такие речи слушая.
— Не нужны мне твои пирожки, бабушка. А плачу я от сострадания, что ты такая худющая — аж просто смотреть нет никакой возможности. А что до Красной Шапочки, то веди меня, поговорю я с нею по душам, чтоб знала, как такую чудесную бабушку терроризировать.
—Да что ты, волчок! — стала отговаривать бабушка. — Не ходи со мной, ты не знаешь, какая она у меня злая и страшная. Если тебя увидит — не сдобровать тебе, миленький. Но не стал волк бабушку слушать, на своем настоял — и пошли они дальше вместе.
Вот пришли бабушка с волком к Красной Шапочке, едва дверь отворять стали, а та уж кричит:
— Ты где, карга старая, шляешься?! Сил уже нету, как жрать хочется! А ну, тащи сюда пирожки свои поганые. Небось опять недожарила и мяса недоложила!
Бросилась бабушка со всех ног к Красной Шапочке, дрожит вся от страха.
— Не извольте гневаться, внученька моя миленькая, — причитает бабушка. — Я так старалась, так старалась... — а сама аж трясется вся, как пресловутый осиновый лист.
Тут вдруг раздался по всему дому шум и треск.
— Что такое!!! — заорала Красная Шапочка. —. Кто посмел шуметь?! — замахала толстыми своими ручонками. — Молчать...
Да договорить не успела: серый волк уж у кровати стоял и голову ейную дожевывал...
Вот.
Ну, а потом сели волк с бабушкой, и пирожков всласть поели. А потом встречаться стали. А потом взяли, да и поженились. А бабушка стала питаться, как положено, румяненькой стала и пухленькой. А потом волк как-то с друзьями в трактире напился самогону до безобразного состояния. И так ему закусить захотелось. что сьел он все в доме, что там только съестного было — в
том числе и бабушку.
А утром, как проснулся и увидал, что он натворил, то так расстроился, что снова а лес с горя сбежал — и с тех пор все бродит в чаще и воет горестно.
Такая вот история трагическая.
Поэтому, если вам приходится иногда, проходя по лесу, вой слышать — знайте: это волк убивается — по бабушке горюет.
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ ТЕРЕМКА
Жил да был на свете теремок.
Стоял он в лесочке, на лужайке, средь березок да дубочков, среди травушки-муравушки. Жил-поживал. да добра наживал, да хлопот не ведывал.
Так бы и жить ему спокойненько-беззаботненько всю жизнь, кабы ненароком, откуда ни возьмись, не случилось в тех местах мышке пробежать.
Пробегала, значит, мышка, да на теремок наш и наткнулась. А как наткнулась, так и увидала. Потому что решила это она посмотреть, на что ж такое наткнулась. Ну, а как посмотрела, так сразу и увидала, что на теремок.
Вообще-то она, когда наткнулась, то подумала: дай-ка посмотрю, на что это я такое наткнулась, уж не на теремок ли часом? Сказано — сделано: взяла да и посмотрела. Посмотрела — и точно: теремок.
"Вот как хорошо, — подумала мышка, — не зря я посмотрела. Ведь могла бы и не посмотреть. Не посмотрела бы, пробежала б мимо, так и не узнала бы. что тут теремок стоит".
"Ишь ты, — еще подумала мышка, — какая я умная мышка, какая я норушка сообразительная. Другая на моем месте так и пробежала бы мимо, не посмотрела бы, и не увидала б теремка."
"То ли дело я. — продолжала думать мышка. — я-то сразу сообразила посмотреть — и вот, пожалуйста, что я нашла: теремок.
"Ай. да я, —- подумала мышка, — ай, да мышка, ай да сукин сын!"
Подумав все это, закричала мышка:
— Эй, теремок-теремок, кто в тереме живет? — так вот она закричала.
Ну, а в тереме никто не жил. поэтому никто мышке-норушке и не ответил.
Тогда постояла она, по-' стояла, да снова закричала:
— Эй, вы, которые в тереме живут, вы чего, заснули, что ли? Я мышка-норушка, а вы кто?
Но мышке снова никто не ответил, потому что в теремке не жил никто.
— Это что ж такое? — сказала мышка. — Такой теремок, а никто в нем не живет, потому что не отвечает. — воскликнула мышка, — потому что, если б жил. то он бы ответил, а раз не отвечает, значит, никого там нет, — обрадовалась мышка, а раз там никто не живет, то значит, что теремок ничей, а раз он ничей, значит, бесхозный, а раз был бесхозный, то значит будет мой, — захлопала в ладоши мышка, — а мне-то он в хозяйстве очень даже пригодится!
Сказала так, вытащила из-за пазухи топор, порубала теремок
на дрова, да в норушку их себе и утащила.
ПОДЛИННАЯ ИСТОРИЯ ... ТЕРЕМКА - 2
Жил да был на свете теремок. Стоял он в лесочке на зеленом лужочке, жил-поживал, да добра наживал, да так бы и стоял, хлопот не ведая, кабы не наткнулся на него однажды коричневый зверь ведмедь.
А ведмедь по лесу бегал — ягоду ловил. Он всю зиму у себя в норке спал, как вкопанный, храпел да посвистывал, лапу во рту слюнями мочил да причмокивал. Ну, спал он себе, спал — да вдруг и проснулся. Проснулся, лапу слюнявую изо рта выплюнул, о брюхо волосатое вытер и сказал:
— Ох-хо-хоюшки-хохо. — сказал ведмедь.
И стал думать, чего же это такое делается. Вокруг темнота непроглядная, в животе пустота бездонная, а в голове и того пуще.
И что самое мерзкое — больше спать не хочется. Как ни пытался ведмедь обратно заснуть — ну, не получается, хошь убей.
— Ладно. — сказал ведмедь, — раз такое дело, значит, видать, весна пришла, едри ее в качель, — сказал ведмедь.
Потом подумал еще немного и добавил:
— Чему быть, того не миновать...
Потом снова замолчал, помолчал-помолчал — и снова добавил:
— Однако ж, ну и банальности я несу. Пора пойти проветриться, мозги прочистить.
А тут у ведмедя и в брюхе как раз заурчало.
— И то верно, — ответил ведмедь брюху, — да и перекусить корзиночку-другую чего калорийного тоже недурственно.
Ну, и стал наш буренький из норки своей наружу вылезать. Долго ли лез, коротко ли — наконец вылез. А как вылез, так сразу и увидал: действительно, весна.
Выполнил ведмедь комплекс утренней гимнастеньки, взял в руки ведерко и на базар отправился, где колхозники и совхозники широким ассортиментом питательной продукции крестьянского хозяйства торгуют.
Пришел, и спрашивает:
— Почем, граждане товарищи, ягода?
— По рублю штучка, — отвечают колхозники и совхозники.
— Чего? — удивился ведмедь. — В прошлом годе по две копейки было.
— Ишь ты какой, — отвечают крестьянские труженики.— А инфляцию ты, гражданин ведмедь. не учитываешь? Ин-фляция — она вона экая — ажно гипер!
Осерчал тут ведмедь.
— Я вам покажу, — кричит, — как бедному ведмедю своей финиляцией мозги пудрить, — кричит. — Да я вас ща всех в бараний рог!.
Перепуганный народец от такой угрозы, да и разбежался подобру-поздорову
— поминай, как звали — не забыв, однако ж, и продукцию свою для сохранности прихватить.
Ну и ничего не оставалось ведмедю, как самому идтить в лес на промысел, ягоду ловить.
А тут как раз стая малины мимо пролетала. Вот и погнался за нею ведмедь —
бежит, сачком машет, ничего вокруг не замечает — и в этот-то момент он на теремок-то и наткнулся.
А ведмедь — человек грузный, плотного, то есть, телосложения — да и помножьте это на ускорение по соответствующему закону Ньютона... в общем, разлетелся теремок на мелкие щепки.
А ведмедь так был увлечен охотою, что даже и внимания не обратил — и только потом, когда вернулся к себе в норку с полным ведерышком спелой ягоды, все удивлялся, отчего это у него, на лбу вдруг шишка вскочила... |
|
